Рич ДеВос - Просто Рич: уроки жизни от одного из основателей Amway
– Что вы так внимательно смотрите? – спросил врач.
– Мне странно, что этот кусочек коричневый, а не красный, – ответил я.
Врач сказал: «На самом деле, главное, что он не белый. Если бы он был белым, это бы значило, что в нем нет кровообращения».
Сначала биопсию на отторжение делали раз в неделю, а потом раз в две недели. К счастью, реакция отторжения у меня так и не началась, но лекарства от него мне придется принимать до конца моих дней.
Харфилдский госпиталь был построен во время Первой мировой войны, сначала в нем находился туберкулезный санаторий. Госпиталь построен в виде извивающейся змеи. Ширина его корпуса – одна палата. Это сделано для улучшения вентиляции – чтобы воздух при проветривании попадал в окно фасада, а затем выходил в окно в противоположной стене. Когда в здание провели водопровод, туалеты поставили напротив палат, в коридоре, но мне казалось, что они расположены на расстоянии четырех сотен метров друг от друга. Как-то раз вскоре после операции я ковылял в туалет. Навстречу мне вышла женщина и спросила: «Это вам пересадили сердце во вторник?»
Я ответил: «Да».
Она сказала: «Вы получили мое сердце».
Я сердечно поблагодарил и обнял ее. Мы виделись несколько раз во время пребывания в госпитале, а потом встретились еще раз, когда проходили обследование через десять лет после операций. Через пару лет после этого она умерла от рака. Та женщина хотела стать певицей и мечтала о записи, и я помог ей. Это была очень милая дама. Но я мало о ней знаю, у нас не было возможности познакомиться ближе, потому что после обследования мы разъехались по своим странам и наши пути разошлись. Другим замечательным результатом пересадки сердца стало то, что мы смогли завязать знакомство с величайшими кардиохирургами мира и пригласить их в госпитали Гранд-Рапидса. Доктору Якубу пришлось уйти на пенсию в Великобритании в шестьдесят пять лет, но он был блистательным хирургом и ученым, он мог еще многое дать людям, и теперь он работает консультантом в кардиологическом центре Мейера в госпитале «Спектр здоровья». Якуб остается одним из ведущих трансплантологов мира – и как ученый, и как практикующий хирург, имеющий огромный клинический опыт. За свою жизнь он выполнил много операций по пересадке сердца.
На заре трансплантологии, когда донорских сердец было много, а потенциальных реципиентов – еще больше, Якуб и его коллега, доктор Асгар Хагани, порой выполняли по три трансплантации в день. Они рассказывали, что делали операцию, спали, а потом отмывали операционную, готовя ее к следующей операции. Теперь доктор Якуб приезжает в трансплантологический центр Гранд-Рапидса пару раз в год, а сам центр возглавляет доктор Хагани. Один из их английских коллег работает сейчас в нашем детском госпитале. Этот врач – один из лучших специалистов в мире, и нам очень повезло, что он согласился работать у нас. Благодаря этим врачам, к нам стали приезжать и другие ведущие медицинские специалисты, которые не только улучшили городское здравоохранение, но и обогатили жизнь нашей общины. Я благодарен судьбе и врачам за успешную операцию и за все те дела, которые мне посчастливилось совершить за прошедшие с тех пор годы. Я до сих пор удивляюсь тому, какое позитивное влияние оказала перенесенная операция на мою жизнь, жизнь моей семьи и нашего города.
Глава семнадцатая
Путешествие вокруг света
В ожидании пересадки я жил в Лондоне, а сердце мое, между тем, день ото дня становилось слабее. Тем не менее я сохранял оптимизм и уверенно смотрел в будущее. Никаких гарантий у меня не было, но я все же продолжал лелеять свою старую мечту – обойти под парусом вокруг света. Думаю, что в этом проявилась вся моя натура. Даже тяжелая сердечная болезнь не могла помешать мне мечтать, ставить цели и строить планы. Мечты заставляли меня двигаться вперед и помогали думать о позитивном, а не тревожиться из-за жизненных неприятностей.
Итак, вместо того чтобы сходить с ума от страха перед предстоящей операцией, я занимался проектированием нового судна. Мои планы обогнуть на лодке земной шар помогли мне сохранить позитивный взгляд на мир, а кроме того, привели к реализации мечты о новом великом приключении. За время пятимесячного ожидания я обдумал конструкцию лодки, ее интерьер, количество кают, парусное вооружение, тип судна и наметил изготовителя. Капитан несколько раз посещал меня в Лондоне, мы обсуждали новые идеи и определили спецификацию судна, а также составили график кругосветки. Каждую неделю приезжали члены семьи, и мы с ними тоже обсуждали тип и конструкцию яхты. Однажды я сказал Дагу: «Знаешь, а я ведь могу и не дожить до путешествия», на что он отшутился: «Не переживай, папа, на яхте поплывут твои дети». Но суть не в этом, а в том, что я безмятежно мечтал о путешествии по южным морям, а не судорожно ожидал операции. К моменту моей выписки из госпиталя лодка была практически готова, и мы устроили званый ужин на верфи – прямо на палубе недостроенной яхты. Из Гранд-Рапидса прибыл почти полный самолет гостей, приехали также несколько человек из Европы, которые присутствовали при спуске яхты на воду в итальянском городке Виареджо.
Лодка получилась просто замечательная. Мы нарекли ее Independence, то есть «Независимость». Это был кеч – двухмачтовая яхта с грот-мачтой впереди и бизань-мачтой сзади. Стаксель, кливер и косой парус впереди позволяли яхте развивать скорость до десяти узлов, что очень хорошо для парусного судна. Паруса были очень большими и управлялись автоматически, электрическими лебедками, которые включались нажатием кнопки. Самым большим достоинством лодки была возможность плавать в любом месте мирового океана. Из Италии мы отправились в Карибское море, потом через Панамский канал прошли к Галапагосским островам, а затем пересекли южную часть Тихого океана и бросили якорь на Маркизских островах. На карте их почти не видно, но в реальности это очень живописные французские острова. Оттуда мы пошли дальше, к Таити и Бора-Бора, островам Французской Полинезии. Экипаж наш состоял из десяти человек, включая капитана и его помощника, двух стюардесс, кока и палубных матросов, которые мыли судно, очищали его от соли и на шлюпке отвозили нас на берег, когда мы делали стоянки. И я, и трое моих сыновей умеем управлять яхтой и по очереди стояли вахту у руля. На судне было двенадцать коек, поэтому мы могли приглашать в плавание друзей.
Наша семья просто влюбилась в разбросанные по южным морям Тихого океана острова. Эти места – просто рай для детей. Тихие лагуны просто идеально подходят для купания. На лодке можно было через узкий пролив пройти в лагуну и бросить якорь в тихой воде, защищенной от штормов и высоких волн Тихого океана. Например, на Маркизских островах наши дети и внуки купались в большой круглой лагуне, на мелководье. Лагуна в нескольких местах соединялась с океаном узкими проходами, через которые вода уходила в океан во время отлива, и тогда старшие дети надевали акваланги и подплывали к устьям проливов, чтобы понаблюдать за акулами, ожидавшими, когда из лагуны пойдет рыба. Дети любили плавать в аквалангах и в масках с трубками в кристально прозрачной воде южных морей. Во время этого путешествия Хелен тоже научилась плавать с маской и до сих пор любит вспоминать, как она смотрела на детей и внуков, рыскавших на глубине в аквалангах. Ее немного пугали небольшие придонные акулы, но эти хищники не причиняли нам неприятностей.
